Снегурочка. Сказка для взрослых

   Она стояла, обнаженная - посреди снежного леса.

   Всё вокруг было голубое, в блёстках огромных снежинок. Снежинки были в рыжих волосах, сияющей волной ниспадавших к сугробам, лежащим у её ножек.

   Снежинки мерцали в складках туники... Так на ней всё же что-то есть? И эта смуглая теплота обнажённого тела - сквозь прозрачную дымку лёгкого одеяния?

   Да, именно так...

   Нежное лицо с невидимыми мне глазами приподнято вверх.

   На полуоткрытые губы опускаются снежинки - и тают. Кто те счастливцы, чьё дыхание где-то там, в их далеко, превратившись сейчас в снежинки, прикасается к теплой розовой плоти этих губ? Знают ли они о своем прикосновении к ней, стоящей среди мерцающего снежного безмолвия лесной поляны?

   "ЧУДО, как ты очутилась здесь? Почему ты одна? Кто ты? Что - ты?"

   Будто услышав эти вопросы, она медленно поворачивает головку в мою сторону. Огромные темно-серые глаза в опушении белых мохнатых ресниц. Она поднимает свою тонкую руку, протягивает ко мне...

   И вдруг - порыв! Ветра? Голоса? Что это было? Кто там?

   На миг отведённые от её фигурки глаза улавливают движение.

   И - вздох... Она уходит! Уходит! "Нет, не уходи!"

   Но девичий силуэт истаивает в завихрении огромных снежинок... Миг - и не осталось ничего.

   Почти ничего: снежинки уже почти сокрыли две неглубокие ямки там, где касались земли её маленькие босые ступни.

   Снегурочка....

   ... Опять этот сон.

   Сколько лет прошло, а он всё возвращается. Значит, скоро Новый год? Только так и узнаю о его приближении. Не хочу, не хочу вспоминать! Ведь ничего не исправить, не вернуть! К чему же тогда всё это, этот прокрут времени назад? Но я уже не властен в своих воспоминаниях...

   Её привезли во время моего дежурства. Боль выплёскивалась из её глаз. Серые, они были черны - так ей было больно. Кто сотворил с ней это? Почему этому хрупкому, нежному телу выпало такое - страшное?

   Вопросы, вопросы, на которые я так и не получил ответа.

   Она молчала. Пальцы, длинные хрупкие девичьи пальчики, были сжаты в кулачки. Сознание не покидало её даже после того, как я ввёл в вену снотворное - чтобы хоть как-то помочь.

   Надежды не было никакой. Что жило тогда в ней, чем наполнена была душа, что не отпускала её - от самой тебя?

   Длинные рыжие волосы... Они волочились вслед за каталкой, на которой мы бегом везли её в реанимацию. Мальчишка-санитар бежал вслед за нами, и всё пытался на бегу поднять эти рыжие волосы. Но их было так много, что они выскальзывали под своей тяжестью из его рук. И он плакал. Я видел эти его слёзы...

   Почему она не кричала? Не оставалось сил? Она была мужественной девочкой. А может быть, она была немой? С каждым приступом боли огромные глаза становились ещё больше. А мы ничего, ничего не могли сделать для неё!

   Нежное девичье тело, такое смуглое, вытянувшееся от боли - под резким светом бестеневой лампы среди кафельной чистоты операционной.

   ...Не имени, ничего. Только четыре синих пятна на моей руке. Там, куда впились её пальцы. И глаза. Огромные тёмно-серые глаза в опушении мохнатых ресниц. И губы...

   На миг, перед самым концом, боль наконец-то отпустила её, и к коже вернулась теплота. А губы налились розовым светом. Они раскрылись, даря миру последний свой вздох - и улыбку. И - всё. Её не стало...

   Тощий мальчишка-санитар накрыл тело белым покрывалом. И только длинные рыжие волосы... Они ещё были живыми. Они сияли в свете лампы. Я протянул руку, чтобы коснуться их. И отдёрнул: кощунство!

   А через минуту сестра рукой, затянутой в бездушный латекс перчатки, бережным материнским движением собрала эту рыжесть в тугой узел и уложила рядом, под простыню. Всё...

   Это было накануне Нового года.

   В ординаторской стоял празднично накрытый стол. Коньяк, водка, спирт. По давно устоявшейся традиции в новогоднюю ночь никого не привозят по скорой. Эта праздничная ночная смена считается самой лёгкой. Ближе к утру - да! Только успевай поворачиваться - стольких понавезут! Но это уже будет дежурство другой смены...

   И мы выпили всё, до последней капли. И выкурили всё сигареты. И никто не произнёс: "С Новым годом".

   "Почему же ты молчала? Как тебя звали там, в твоём мире?"

   Значит, скоро Новый год...

   Я назвал тебя Снегурочкой - в своём сне. Ты исчезала там, посреди заснеженной поляны. Но оставалась жить. Просто - ты исчезала. В голубом сияющем вихре снежинок. И только две неглубокие ямки - там, где касались земли твои маленькие босые ступни.

   ...Я вышел в ночь, морозную, метельную новогоднюю ночь. Огни праздничных фонарей, спешащие куда-то мимо люди, гудки машин. Силуэт огромной ёлки посреди площади. Три года. Уже три года тому, как... И каждый раз, в приближении этой ночи, я выхожу в неё и прошу. Нет, не ночь, а Создавшего её: "Верни вспять! Яви чудо! Пусть она вернётся сюда, в этот мир, ко мне! Моя Снегурочка..."

   Расплывающимся пятном - ёлка. Что, слёзы? Опять? Ладонью по глазам - мужчины не плачут!

   Кто придумал эту глупость? Нет, я не плачу. Это просто - слёзы...

   Стоя возле огромной тёмной ели, посреди пустынной заснеженной новогодней площади, я смотрю вверх, туда, где мерцание запорошенных снегом звёзд. "Ты там? Где ты, моя рыжеволосая Снегурочка? Господи, яви ЧУДО!"

   ......................................

   "Вы не подскажете, как пройти на Стромынку?" - и огромные, темно серые глаза - в опушении белых мохнатых ресниц...

Автор Irin SK